Статья для журнала Статус (зима 2020).
Инвестиционный бизнес — это не только средство сбережения и преумножения, но ещё и позитивный социальный модификатор — способ к лучшему менять общество, бизнес-среду и даже собственное мировосприятие. Об этих неявных (но важных) ролях инвесторской деятельности — беседа c профессиональным инвестором Алексеем Черновым и стратегическим коучем Антоном Кизяковским.
— Алексей, словосочетание "профессиональный инвестор" звучит довольно непривычно. На них ведь не учат. Или учат?
-Да, системы обучения инвесторов в бытовом понимании нет. Ну, немыслима же вывеска "Инвесторский техникум номер такой-то" или "Инвесторский факультет". Тем не менее, среда обучения и совершенствования есть — сообщество Rich Club. Именно её я прошёл благодаря Антону Кизяковскому. Впрочем, "прошёл" — пожалуй, слишком механическое слово. В духе "вошёл-вышел". А Rich Club, не будучи официальным сообществом, позволяет постоянную сопричастность. Это такая среда постоянной "прокачки", куда ты можешь по-свойски заглядывать добирать новые навыки. Ну, что-то вроде фитнес-центра для финансистов, где мускулы — когнитивные.
— Имя сообщества довольно прозрачно напоминает "Клуб богатых пап" Роберта Кийосаки. Каково родство?
Антон Кизяковский:
— Очень близкое! Само имя Rich Club возникло довольно давно — оно родилось из контекста деловой игры Роберта Кийосаки "Денежный поток". Идея денег как управляемой и направляемой субстанции — это просто и мощно. Эта фундаментальная идея всей методической базы. Я учу выравнивать денежный поток — чтобы он был стабильным и предсказуемым. Рваный доход — это стресс. Когда у человека нет стресс-фактора, у него и на творческие аспекты больше сил. Следующий навык — планирование роста дохода и капитала — среднесрочное, долгосрочное. С проекцией на бюджет компании, на бюджет семьи. А высший пилотаж — планирование доходности на родовом уровне. Так сказать, в цепи макро-семьи — моя семья, семья сына, семья внука. Это как минимум столетний горизонт планирования. Для японских корпораций, например, или для рода Рокфеллеров такой горизонт планирования — в порядке вещей. Некоторые инфраструктурные проекты Европы и США на уровне концепта были задуманы полтора века назад, а воплощены уже на нашей памяти, недавно. Идея была, не было ресурса. Ресурсы наросли — идея воплотилась.
— Столетнее планирование — это как-то слишком эпично…
АК:
— Просто нам такой горизонт планирования обусловлено не привычен — у нас очень судорожная история, где за каждое десятилетие слишком много всего случается, потому и привычки к "долгим" деньгам нет. Мол, заработал — быстрее потрать, а то пропадут или отнимут. Кроме того, успешные люди подсознательно всегда под подозрением. Суть нашего взаимодействия — изменение среды. Создание среды финансово грамотных людей. Люди, зарабатывающие деньги, делают это достаточно стихийным. А быть стихийным — это не знать, куда двигаться. По факту, финансовая грамотность — это про осознанность, про осмысленность движения. Когда человек отвечает на главный вопрос "Чего я хочу?".
Сколько членов в Rich Club’e и какова форма членства?
АК:
— Сейчас в Rich Club’e 200 членов. Но никакого официоза, никаких "корочек". И никакого, боже упаси, сектантства. Ну, в духе "Никому не рассказывай о бойцовском клубе" (смеётся). Он стихийный, коммуникативное сообщество.
АЧ:
-Лично я в Rich Club’e оказался именно благодаря молве, благодаря тому, что он не тайна. Клуб даёт аналитичность восприятия, наращивает, так сказать, умственные мускулы финансиста. Я начал расширять представление о капитале, начал создавать систему диверсификации, начал создавать новые классы активов, которые имеют уже инвестиционные параметры, образуют инвестиционный портфель. Иметь ценные бумаги, иметь возможность зарабатывать, иметь резерв. Второй аспект, второе открытие: фондовая биржа даёт хорошую индикацию по моему бизнесу — по строительной индустрии. По фондовой бирже легко понять, каким проектам народ доверяет и в какой мере. Я познакомился с фундаментальным техническим анализом акций и бумаг. Научился грамотно читать финансовую отчётность и в этом увидел точку роста. Строительная отрасль в виде листинга ценных бумаг на фондовой бирже представлена достаточно обильно. И получив навык анализа, я стал видеть её более стереоскопично. И научился брать для своего бизнеса эффективные инструменты других эмитентов и строительной отрасли.
— Сравнение с Западом всегда неизбежно в таких беседах. И лестных оценок от такого сравнения все привыкли не ждать. Тем не менее, есть ли позитивные перемены?
АЧ:
— Разумеется. Взросление и саморазвитие бизнеса — процесс объективный. Да, в нашей стране есть большая проблема — отток капитала. Из локальных центров — в региональные столицы, из региональных столиц типа Новосибирска — в Москву, из Москвы — на Запад. Почему он происходит? Да потому что люди не знают, что делать с заработанными деньгами внутри собственной страны, в своей локации. И вместо того, чтобы создавать локальные проекты-мультипликаторы, развивать местные финансовые институты, они эти деньги вывозят. Отдают в другие экономики. У них ещё нет восприятия на этом уровне. Его-то мы и воспитываем
АК:
— Многие Новосибирск воспринимают не как пространство инвестиций, а как транзитную точку. Мол, развиваться я буду в настоящих столицах, а тут просто стартую. Между тем, у Новосибирска потенциал огромный — и объективный, от природы и географии, и нажитой. Город породил огромное количество федеральных и международных брендов. Город, инвестирующий в себя, он и для других привлекателен. Инвестиционный рейтинг Новосибирска достаточно хорош, но мог бы быть ещё выше. Облигации Новосибирской области, облигации Новосибирска — достаточно внятный формализатор. В общем, не среда плохая, а просто людям навыков её аналитического восприятия не хватает. И мы по мере сил над этим работаем.
Нам столетний горизонт планирования не привычен — у нас очень судорожная история — за каждое десятилетие слишком много всего случается,
